Смотрю я на тебя и понимаю, что ненавижу я враньё. Это всё читается по учебнику. Ты стоишь передо мной и нагло врёшь, глядя мне в глаза. Я умираю со смеху в ответ, зная правду, и тебя это не останавливает. Бедняга, ты продолжаешь наращивать свою ложь, и всё это выглядит как ребячество.
Дело в том, что всё ощутимо. Допустим, не в данный момент, такое бывает. Но на дистанции ложь очень чётко выражается, это такая интересная материя, которая играет по твоим правилам, но в конце концов объявляя правила свои. Ты начинаешь бороться немного с этим, но понимаешь, что начинаешь тонуть всё глубже, а в карманы твои постепенно кладут по монетке, которая на долю, но тянет тебя вниз всё быстрее. Знаю я это всё, потому что мне самому было 15 лет, и я пытался в это играть. Хорошо, что жизнь меня научила отказаться от этого. Сука, вам за тридцатник, и вы до сих пор пытаетесь кому-то угодить, говоря неправду. Какая же это чушь. Ненавижу рассказчиков. Не хочу быть таким никогда.
Я хочу наконец-то добежать.
Дело в том, что всё ощутимо. Допустим, не в данный момент, такое бывает. Но на дистанции ложь очень чётко выражается, это такая интересная материя, которая играет по твоим правилам, но в конце концов объявляя правила свои. Ты начинаешь бороться немного с этим, но понимаешь, что начинаешь тонуть всё глубже, а в карманы твои постепенно кладут по монетке, которая на долю, но тянет тебя вниз всё быстрее. Знаю я это всё, потому что мне самому было 15 лет, и я пытался в это играть. Хорошо, что жизнь меня научила отказаться от этого. Сука, вам за тридцатник, и вы до сих пор пытаетесь кому-то угодить, говоря неправду. Какая же это чушь. Ненавижу рассказчиков. Не хочу быть таким никогда.
Я хочу наконец-то добежать.