Что-то вздрогнуло внутри,
Когда задумался о прошлом.
Я говорил себе: "Сотри!
Не загружай себя ненужным!".
Те времена, когда, бывало,
Я сопляком во мраке шел,
И не боялся я шакалов,
Их голос взади был тяжел.
Я поворачивался глянуть,
Не приближается ли тварь,
Могла бы меж кустов завянуть,
Но чувствовалась та же гарь.
Свернув за угол, ускорялся,
Вдруг не успеет тот за мной,
Но он, скотина, не терялся,
Болел, по-прежнему, как гной.
И чувствовалось то величье,
Когда я заходил во двор,
Чужак скрывался по-девичьи,
За ним гналась собачья свора.
Я понимал, что этой гниде
Подохнуть скоро суждено,
Ведь мог ребенка лишь обидеть,
Но должен Бог судить его.
Моя душа все так же пела,
Когда домой я заходил,
Мать у порога все хрипела,
Мол совесть где, и где бродил.
А перед сном я думал вечно,
Что по-другому будет в жизни,
Что буду по ночам беспечно
Бродить и утопать в харизме.